Дарья считает, что практика ведения прямых эфиров в социальных сетях и в YouTube распространяется потому, что:
а) первые лица регионов сами становятся СМИ и источником информации;
б) доверие к посредничеству медиа падает;
в) руководители регионов проводят пресс-конференции в формате прямых линий, подражая президенту.
На мой взгляд, прямые эфиры в соцсетях и каналы в YouTube множатся потому, что:
а) многие федеральные (новостные) телеканалы и прочие информационные медиа сталкиваются с резким падением популярности даже у тех, кто еще несколько лет назад не представлял свою жизнь без ежевечернего бдения перед телевизором и внимательнейшего просмотра программы «Время». Здесь никакой Америки нет, об этом говорят все соцопросы и рейтинговые замеры;
б) к власти во многих регионах приходят представители молодого и среднего поколения, которые точно также не жалуют теле- и радио медиа, и одновременно продолжают жить в интернете, в первую очередь, в соцсетях. Это уже устойчивая привычка;
в) руководители регионов и их окружение все отчетливее чувствуют расширяющийся разрыв между ними и местной молодежью, которая телевизор не смотрит от слова совсем. В то же время молодые люди – это не столько электорат, сколько те, кто все отчетливее определяет общественную повестку. Интернет-общение позволяет внимать выступлению первого лица с «перерывом на обед», предполагает механизм вопросов-ответов в прямом эфире, способствует повышению эффективности обратной связи не только по линии «губернатор – население», но и «губернатор – региональные (муниципальные) чиновники».
А в целом, повторюсь, Кислицына молодец, что заметила этот тренд и не побоялась его проанализировать.
https://tass.ru/politika/6723451
